С Днём Рожденья!
Тонкая, гибкая как тростинка, девушка коснулась ладонью щеки замершего перед ней, и у того в ледяной плоти остались дымящиеся борозды. Холод не испытывал боли, а чувствовал лишь, что… исчезает, что соприкосновение с этой большеглазой девочкой-весной отправляет его в глубины Севера, туда, откуда он пришёл, в его хрустально-голубой мир. Но осознание этого не остановило Холод и он выдохнул инеем:
«Ещё!»
И Приграничье засверкало, заискрилось под солнцем. Зажурчали свои весёлые песенки ручейки талой воды под снежным настом, закачались обласканные тёплым ветром ветви деревьев, словно бы вторя разноголосому щебету лесных пичуг и звону капели. И сквозь всё это неудержимое, - точно ледоход, - пробуждение природы виделись изгибы тел, извивы объятий бога и богини. Встань в солнечный апрельский полдень в поле, посмотри на дальнюю кромку леса, и в потоках тёплого воздуха, поднимающихся от земли, от снеговых проплешин, ты увидишь её расплывчато, неверно дрожащей, но увидишь.
Скоротечна была любовь последнего сына Зимы и первой дочери Весны, и столь же самозабвенна. Должно быть на уровне инстинкта они понимали, что скатится с зенита солнышко и вместе с его тёплом исчезнет зеленоглазая девочка-весна; что станет к вечеру воздух стылым и Холод (вновь один!) обведёт тоскливым взором оставленные ему ещё на одну – последнюю – ночь просторы Приграничья и двинется в свой последний обход их, думая, что «…словно и не было её здесь никогда». Задержавшись на лесной полянке залитой лунным светом, Холод прислушается: «…Нет. Ни капели, ни птиц – ничего не слышно, но…». И стояла за этим «но» непоколебимая уверенность в том, что любовь, влитая в его уста минувшим днём, уже смешалась с голубой кровью, уже взламывает тоннели вен, уже расплавляет сердце, и к утру он исчезнет. За час до рассвета умчит его в колеснице свирепый Борей и девочка-весна явится вместе с солнцем уже не гостьей, а маленькой хозяйкой. Неспешно пойдёт она тем же путём что и он ночью, по полям и лесам, осеняя всё вокруг ласковой, материнской улыбкой…
Каждый год встречаются они – дети разных миров, – в Приграничье, и каждый год в разных обличьях: то яростно бьются за власть над землёй, то незаметно сменяют друг друга на троне Времён Года. В этот же раз встреча их была озарена венчальным светом, спаена немой солнечной благодатью.
В Санкт-Петербурге в три раза больше мостов, чем в Венеции. По количеству каналов и мостов над ними, гораздо уместнее не Петербург называть Северной Венецией, а Венецию — Южным Петербургом.