Недавно в "Медицинской газете" (№ 59 от 15.08.2012 г.) было опубликовано сообщение о том, что Совет Федерации выступил с предложением о принятии целевой федеральной программы по выявлению и лечению рака молочной железы (РМЖ). По нашему мнению как сама новость, так и комментарии, данные по этому поводу главным онкологом Минздрава Новосибирской области профессором В.Войцицким, требуют дополнительного обсуждения.
Опять ямочный ремонт...
Нужен ли нам маммографический скрининг на рак молочной железы?
Валерий АКСЁНОВ,
кандидат медицинских наук.
Василий ВЛАСОВ,
профессор.
Общество специалистов
доказательной медицины.
Прежде всего, у человека, знакомого с демографической статистикой, может возникнуть вопрос – с какой стати? РМЖ, хотя и действительно занимает первое место среди злокачественных новообразований у женщин, является далеко не главной угрозой их жизни и здоровью. Смертность от сердечно-сосудистых заболеваний среди них превышает смертность от РМЖ более чем в 28 раз, в 2 с лишним раза больше женщин погибает от внешних причин. Да и среди онкологических заболеваний смертность от рака толстой и прямой кишок у них примерно такая же, как от РМЖ. В 2008 г. число женщин, умерших в России от РМЖ и колоректального рака составило 22 948 и 21 101, соответственно (17,4 и 16% в структуре смертности от рака). Однако профилактика рака толстой и прямой кишок, похоже, никого у нас не интересует, она не предусмотрена даже программами диспансеризации, перегруженными ненужными тестами и осмотрами специалистов. При этом в странах Запада, среди тех, кто регулярно проходит скрининг на рак толстой кишки, смертность от него на 15-30% меньше, чем среди тех, кто не проходит. Скринингу на РМЖ очень далеко до такой эффективности. Может быть, такие предпочтения законодателей объясняются тем, что для них женская грудь более привлекательна, чем прямая кишка?
Или взять статистику онкологической смертности среди мужчин – от рака желудка их умирает примерно столько же, сколько женщин – от РМЖ, а от рака легких – почти вдвое больше. Но никаких предложений о целевых программах по этим видам рака что-то не слышно.
Таким образом, объективных причин для выделения РМЖ в особый приоритет нет. В то же время известно, что повышенное внимание общественности и СМИ к теме РМЖ, а также использование ее в политических целях характерно не только для России. Это связано с искаженными представлениями большинства женщин о главных угрозах их жизни и здоровью – ведь многие из них видят себя беззащитными жертвами, которых страшное проклятие РМЖ рано или поздно неминуемо настигнет.
Несмотря на это, в странах с развитой системой здравоохранения никому не приходит в голову вырывать программу профилактики РМЖ из национальной профилактической программы и ничто не препятствует научному подходу к маммографии. Так, например, в последней редакции Рекомендаций рабочей группы профилактических программ США (USPSTF) по скринингу на РМЖ возраст, с которого рекомендуется начинать регулярный маммографический скрининг, повышен с 40 до 50 лет, причем проходить маммографию рекомендуется не чаще 1 раза в 2 года.
Что касается целевой программы, то, несмотря на похвальность намерения Совета Федерации найти дополнительные средства на профилактику РМЖ, эта инициатива выглядит довольно сомнительной. Прежде всего, это связано с тем, что одним из главных условий эффективности программ профилактики рака является их долгосрочность, чего целевые программы лишены по определению, да и эффективность таких кампаний обычно проявляется только в успешном освоении средств. Вполне возможно, что через пару лет окажется, что дальнейшее финансирование этой программы невозможно. И что тогда – возвращаемся к разбитому корыту с неремонтированными маммографами, потеряв драгоценное время на комплексное развитие онкологической помощи?
Говоря о комментариях В.Войцицкого, следует в первую очередь обратиться к его странным призывам к принудительной маммографии («Не прошла женщина вовремя профосмотр на рак молочной железы – не получит доступ к работе»). Как известно, маммографический скрининг, принося сравнительно небольшую пользу, способен причинять и некоторый вред. В доступной форме этот баланс можно выразить следующим образом. Если взять две группы по тысяче здоровых 50-летних женщин и на протяжении 10 лет в одной ежегодно всем проводить маммографию, а в другой не делать ничего, то в группе, проходящих маммографию, за эти 10 лет от РМЖ умрет 4 женщины, а в группе без маммографии – 5. При этом в первой группе примерно 50-200 женщинам будет сделана биопсия из-за ложноположительных результатов, а 2-10 участницам будет поставлен ошибочный диагноз РМЖ и проведено его лечение. Такие результаты связаны с тем, что около 50% опухолей успевают развиться между маммографиями, около 75% образований, выявленных в результате скрининга, в дальнейшем, по данным биопсии, оказываются доброкачественными, а 20% опухолей данный метод не выявляет.
Именно такую информацию следует предоставлять пациенткам для получения предусмотренного законом добровольного информированного согласия перед маммографией. И знать об этом должны не только женщины, которым предлагается скрининг, но и главные онкологи.